Как нижегородский софт оказался у монстров автопрома, а ИИ и машинное обучение вырастили R&D-центр HARMAN до 650 программистов

Борис Тарасулла: HARMAN Connected Services – это глобальное направление в HARMAN, которое оказывает услуги по разработке программного обеспечения для мобильных устройств и потребительской электроники, телекома, автомобильной индустрии, ритейла, здравоохранения и других. Оно представлено во многих странах мира, включая Россию. Самое крупное подразделение находится в Индии: там работают порядка 10 тыс. человек.

Масштабы нижегородского подразделения меньше, но оно тоже крупное: у нас работают порядка 650 программистов. Мы, наверное, следующее по величине подразделение HARMAN Connected Services после Индии, США, Китая и Германии.

Многие крупные заказчики HARMAN Connected Services базируются в США, Германии, и вокруг них удобно иметь крупные центры разработки, в том числе потому, что не все технологии можно передавать за границу. А в случае с автомобильными компаниями BMW или Daimler, например, офисы заказчика и HARMAN Connected Services находятся в одном здании, их сотрудники тесно перемешаны. Там нужна очень плотная интеграция команд для долгосрочных проектов. Догнать и перегнать: Российские ВКС прирастают новыми функциями 6.9 т

Основная наша задача – создание программного обеспечения на заказ. Мы продаем свои услуги для создания конечных продуктов наших заказчиков, которые в подавляющем большинстве у нас представлены крупными зарубежными компаниями. К примеру, один из них – американская телеком-компания Verizon. Мы оказываем услуги для ряда ее продуктов, которые потом оказываются в ее собственности, и которые Verizon сама выводит на рынок. Подобная ситуация у нас со многими другими клиентами, когда мы являемся фактически частью их команды, предоставляя определенные навыки, которых у них нет.

Проекты обычно бывают двух типов. Первый – time and materials, когда команду фактически покупают, и заказчик зачастую участвует в управлении ею. А второе – fixed price – работа «под ключ» с поэтапной приёмкой и сдачей работ.

Наша компания занимается таким бизнесом с 1991 года. Исторически она начинала с разработки ПО для мобильных устройств, а потом переключилась на всё. Тем более, что не мобильного сейчас, по-моему, уже нет почти ничего. Но принцип работы у нас с 1991 года не поменялся.

У нас работают талантливые программисты. Причем значительная доля разработчиков у нас работает уже более 15 лет. А у меня лично в этом году будет уже 24 года с момента прихода в компанию.

Борис Тарасулла: Да. А, учитывая, что конкуренция за ресурсы сейчас особенно обострена, и ценных специалистов охотно пытаются хантить, я испытываю гордость за то, что многие наши специалисты с нами находятся уже столько лет после многих изменений в компании. Наша ключевая команда осталась неизменной. Это позволило и людям вырасти, обрасти знаниями, получить менеджерские навыки.

Борис Тарасулла: Важную роль играет. У нас большая часть проектов с прямыми контрактными отношениями с нашими заказчиками. Для них те функции, которые мы создаем, представляют критическую важность и привязаны к жёстким дедлайнам. Потому что, если, например, это проект для автомобиля, то автомобиль должен выйти на рынок в определенное время, т.к. это влияет на спрос.

Часть наших проектов являются стратегическими внутренними. Это лаборатория HARMAN X, которую вы посмотрели во время экскурсии, решения по навигации для автомобилей, которая сейчас во всех машинах является критичной. Нас можно назвать одним из ключевых центров в HARMAN, особенно с учетом того, что экспертиза по некоторым направлениям у нас более развитая по сравнению с другими странами. Например, платформа Android, которая является базой для дальнейших разработок – в нашем центре базируется ключевая экспертиза по ней.

Борис Тарасулла: Да, у нас самое большое подразделение HARMAN X. Это R&D. HARMAN в целом большое внимание уделяет исследованиям, ведь без этого какой-то прорыв на рынке технологий сделать невозможно. И HARMAN X, в частности, занимается преимущественно исследованиями и разработками, связанными с искусственным интеллектом (ИИ) и машинным обучением, и подчиняется напрямую техническому директору (CTO) всего HARMAN. Оно находится в его личном управлении.

Значительная часть исследований и разработок подразделения HARMAN X связана с автомобилями

Мы очень гордимся этой командой, потому что несколько лет назад мы запустили данное подразделение с нуля, и когда в конце 2019 года CTO Келей Шен (Kelei Shen) приезжал к нам посмотреть на плоды своих инвестиций, он был положительно шокирован, я бы так сказал. Он увидел, что за очень короткий срок мы смогли развить и начать поставлять сложные технологии, которые являются новыми для всех в мире. У нас в HARMAN X есть уникальные специалисты, некоторые из них кандидаты наук, что позволяет обеспечить научный подход к разработке. И я ожидаю расширения этой команды.

Борис Тарасулла: Довольно классическим путем через сеть отделов продаж. В разных странах вокруг крупных клиентов есть группы продавцов, которые развивают бизнес. И в зависимости от потребности и пожеланий заказчика решается, куда пойдет задача по разработке.

Некоторые проекты мы делим с нашими коллегами в других странах. Например, для ведущего французского автопроизводителя у нас работают три основных команды: в Нижнем Новгороде, Индии и Германии. Очень много таких проектов, где команды из разных стран реализуют разные задачи по одному проекту.

Борис Тарасулла: Мы очень плотно взаимодействуем. И есть процессы, которые мы должны соблюдать. Любой наш проект масштабируется под то, чтобы соответствовать мировым стандартам качества разработки софта. Процессы должны соответствовать. На распределенных проектах обычно есть менеджер проекта глобально, его помощники, отвечающие за разные куски проекта, и на встречах регулярно обсуждаются планы взаимодействия и осуществляется взаимодействие.

Сейчас всё это в основном происходит онлайн, но до пандемии было много поездок. Очень важно, чтобы наши менеджеры, инженеры общались лично с заказчиками и зарубежными коллегами. А иногда требуется вручную инсталлировать, настроить, отдалить программу на площадке у заказчика. Мы даже в декабре во время локдауна отправили двух наших сотрудников в США на срочный проект.

Борис Тарасулла: Я бы сказал, что у нас все программы – яркие и отличные примеры, но упомяну несколько. Для наших инженеров очень важно видеть конечный продукт на рынке, для которого они участвовали в создании софта. Примеры мои будут такого рода.

С присоединением к HARMAN база наших проектов расширилась за счет его задач. Один из последних примеров, что вышло на рынок, это геймерские наушники JBL Quantum. Мы участвовали в создании софта для них. Последняя модель – Quantum One. Это уникальные наушники с 3D-звуком, они единственные на рынке с таким качеством звука. Мы разрабатывали софт синхронизации наушников с компьютером во время игры и настроек звука.

В геймерской индустрии даже доли секунды имеют большое значение. По этой причине на геймерских соревнованиях участники даже не пользуются беспроводными мышками – это может вызывать задержки по ситуациям в игре. И когда вы покупаете наушники и впервые подключаете их к компьютеру, появляется наша программа для индивидуальной настройки звуковых решений. Мы разрабатывали главным образом алгоритмы совмещения наушников с компьютером, потому что в геймерской индустрии это очень важно.

Еще есть ряд продуктов HARMAN, которых, к сожалению, нет на российском рынке, но в создании которых мы участвовали. Например, мы много работали над созданием «умной» колонки с голосовыми помощниками – колонка HARMAN, которая управляется голосовым помощником Cortana от Microsoft. Мы адаптировали голосового помощника специально для колонки.

У центра исследований и разработок HARMAN Connected Services в Нижнем Новгороде есть два офиса. На фото - новый офис компании.

Многое мы делали и в автомобильных проектах. Фактически, когда вы покупаете новую машину, все, что вы видите на экране, написали мы. И это тоже очень приятно. Понятно, что это нигде не анонсируется, поскольку это собственность производителя, но, тем не менее, наши инженеры знают, что в той или этой модели «Ягуара» или «Мерседеса» стоит наш софт.

Еще проект в пример – работа над софтом голосового помощника для «умных» колонок ZOE, которые одна из крупнейших круизных компаний, MCS Cruises, устанавливает в каютах своих кораблей для обслуживания пассажиров. Речь идет об огромных лайнерах по 15 этажей. Такие колонки могут отвечать на вопросы пассажиров или выполнять некоторые их просьбы. Например, заказать столик в ресторане. Этими колонками мы успели оборудовать три лайнера, а потом из-за пандемии проект приостановился. Но он вскоре может возобновиться, и тогда будет оснащен еще один лайнер.

Это как раз один из таких проектов, где требуется личное присутствие наших сотрудников на площадке. Когда наши инженеры туда выезжали, они постили в соцсетях с лайнеров фото своих компьютеров на фоне заката со словами «Мое рабочее место на две недели».

Из проекта ZOE выросла наша собственная голосовая платформа eNOVA. Теперь она используется и в ритейле – в частности, у нас есть сотрудничество с Coca-Cola, которая применяет нашу технологию для бесконтактной продажи напитков, через автоматы. Она может быть задействована и в медицине, и в отелях, и в других местах. И основная команда разработки решений на базе eNOVA тоже базируется в Нижнем Новгороде.

Борис Тарасулла: Да. Например, до от первого до третьего Samsung Galaxy вся платформа Android под эти устройства была полностью написана у нас в Нижнем Новгороде, и приложения под них мы тоже писали. Мы тогда очень много сотрудничали и с Samsung и, кстати, еще с LG. У нас многие сотрудники ездили в Корею.

Борис Тарасулла: Можно в пример привести то, над чем работает наша команда HARMAN X для автомобильной индустрии. В HARMAN есть такая концепция, что с заходом скоростного интернета и цифровых технологий в нашу жизнь, автомобиль может стать и вторым офисом, и вторым домом, и телефоном со всеми функциями. При этом важна безопасность водителя.

Один из проектов, над которыми работают наши инженеры из HARMAN X – NeuroSense, связанный с измерением когнитивной загрузки водителя. Если, к примеру, он устал, может быть, надо приоткрыть ему окно, и машина могла бы это сделать, чтобы ему поступало больше свежего воздуха.

Но тут в проекте речь не только об измерении степени усталости водителя, а еще о том, на что отвлекается водитель, где он больше или меньше сфокусирован, в каких дорожных ситуациях его состояние может ухудшиться или, наоборот, улучшиться и т.д. Этот проект требует огромного количества данных, поэтому мы сотрудничаем с Нижегородской государственной медицинской академией, которая помогает нам получать данные разных людей. Чем больше данных, тем лучше калибруется программа.

Некоторые наборы данных, которые специалисты HARMAN X получают в ходе исследований и экспериментов, являются уникальными

Основная цель – потом все это коммерциализовать. Сейчас разработка продолжается, но наш CTO Келей Шен уже ведет переговоры с крупнейшими мировыми автопроизводителями, чтобы потом интегрировать эти решения в их продукты. Какие-то демо уже показываются потенциальным заказчикам.

Также у нас значительная часть работ связана с очень востребованным направлением в автомобильной промышленности – HMI (human-machine interface, человеко-машинный интерфейс). Это касается всего, где идет взаимодействие водителя с автомобилем. У нас большая группа людей этим занимается.

Многое в автомобилях сейчас также – про приложения и безопасность. Ведь если какой-то софт не сработает в машине, это может привести к аварии. У нас есть ряд разработок из этой области. Работаем мы и над проектами, связанными с применением технологий дополненной реальности в машинах, когда водителю выводятся подсказки и рекомендации прямо на лобовое стекло автомобиля – например, снизить скорость или объехать какой-то участок.

Еще часть задач, которые мы выполняем, относятся к тестированию. Такие услуги мы тоже оказываем и удаленно, и с выездом на площадку к заказчикам. Это для нас тоже важный объем услуг.

Проектов у нас много, но, к сожалению, не обо всех мы можем публично рассказывать.

Борис Тарасулла: Несмотря на то, что ситуация с кадрами за последние годы значительно ухудшилась, и это действительно острый вопрос для многих компаний, для нас ситуация с притоком новых кадров глобально не менялась. Мы считаем, что у нас здесь эффективные наработки.

Говоря об источниках, первое – это, конечно, молодежь, которую нужно обучать. У нас два раза в год в компании проходит интернатура, в рамках которой мы набираем 20-25 лучших студентов с наших целевых кафедр в вузах. В основном это Нижегородский политех и ННГУ имени Н.И. Лобачевского, хотя мы не ограничиваемся ими. Недавно, например, к нам в интернатуру пришла студентка консерватории, которая самостоятельно много лет увлекалась программированием и сама дошла до хорошего уровня. Надеемся, что она станет нашим инженером.

Плюс в позапрошлом году мы попробовали новый формат работы с вузами, когда мы аутсорсим задачи. Вузы по нашим направлениям по нашим процессам поставляют решения. Этим занимаются группы в университетах под руководством профессоров, доцентов, которые, в свою очередь, также привлекают студентов. Потом самых лучших из них забираем к себе в штат. Мы поняли, что этот формат тоже работает.

Тут надо отметить, что во многих новых технологиях, таких как ИИ, учить требуется и выпускника вуза и инженера с 15-летним стажем.

Кроме того, прямой наем никто не отменял. У нас есть команда собственных рекрутеров и договор с рекрутинговым агентством для набора персонала. И я считаю, что, если сравнивать нас с другими крупными хорошими работодателями, которые ищут те же ресурсы, у нас есть отличительная черта – это командировки. Уверен, что мы скоро к ним вернемся. Наши инженеры постоянно находятся в поездках к заказчикам в США, в Европе, Японии, Корее. Для инженеров это, помимо впечатлений, означает и некий рост. На площадках у заказчиков инженеры проходят какие-то тренинги. Это эксклюзивные тренинги – такие знания больше нигде не получишь.

И, хотя рутинная часть работы программиста при этом никуда не девается, когда ты это делаешь на палубе лайнера, это намного приятнее. Помимо стандартных корпоративных бенефитов и интересных задач, мы очень привлекаем и этим фактором, особенно молодёжь.

Борис Тарасулла: Переманивания как такового нет, но мы и не запрещаем сотрудникам уезжать и работать в других центрах разработки. Понятно, что для нас это некая головная боль, потому что нам нужно этих сотрудников заменять. Но, тем не менее, тех, кто хочет поработать в Германии, в США и других странах, мы поддерживаем в этих начинаниях.

Сотрудник обычно постепенно готовится к отъезду, составляется план передачи дел, а наш HR помогает ему с визами, документами и др. Почему бы и не помочь? Мы же все равно одна компания – HARMAN. Просто наш сотрудник будет вносить свой вклад в другом подразделении компании, растить свои знания.

Но, замечу, что массового оттока такого рода у нас нет. Более того, бывают случаи, когда сотрудники, уехав, затем возвращаются к нам. Вот, буквально недавно был такой случай, когда вернулись несколько сотрудников из США – захотели продолжить карьеру у нас в России по ряду причин. Не очень им захотелось там продолжать жить. И мы хороших сотрудников с удовольствием принимаем назад. А так, если посмотреть, например, на подразделение HARMAN в Детройте, там очень много русских.

Борис Тарасулла: Конечно, пандемия сказалась на всех. В плане организации работы для нас наиболее болезненным было то, что теперь нельзя никуда ездить. Мы привыкли и сами ездить, и наши заказчики к нам часто приезжали. Это был процесс нон-стоп. Пришлось думать, как теперь наладить работу онлайн. Но с этим ведь столкнулся весь мир, и тут мы вряд ли скажем что-то новое.

Год назад мы всех, за небольшим исключением, перевели на удаленку. У нас есть ряд сотрудников, которые технически не могут выполнять свои задачи из дома в связи с необходимостью физического доступа к лаборатории, к оборудованию. И мы получили на это разрешение в местном министерстве ИТ. Мы не закрывались ни на один день. Небольшое количество сотрудников продолжали работать из офиса с соблюдением всех антикоронавирусных мер.

Такой же примерно режим у нас продолжается, хотя в апреле мы вернули еще часть сотрудников в офис. Из 650 человек мы вернули в офис порядка 200 сотрудников.

В глобальном офисе HARMAN полагают, что работа из офиса более эффективная, чем удаленка

Я постоянно общаюсь с сотрудниками по этому поводу и, что интересно, пандемия разделила людей пополам: половина рвется в офис, а половина говорит, что они на совсем бы осталась работать дома. В связи с этим мы в первую очередь выводим обратно тех, кому либо неудобно работать дома по разным причинам, либо чье присутствие в офисе желательно для командной работы.

Также мы проводим вакцинацию сотрудников и надеемся, что вакцина даст людям защиту от ковида. Если все пройдет успешно на первых вакцинациях, мы ее расширим. И в городе число новых случаев заболевания снизилось. Если все так же пойдёт и дальше, мы постепенно будем выводить в офис всех сотрудников. Посыл от глобального офиса HARMAN – работа из офиса. В компании считают, что командная работа, когда все вместе, более эффективная. Но если кому-то из-за каких-то обстоятельств надо поработать из дома, мы и раньше это не запрещали.

Борис Тарасулла: По большей части это решается за счет безопасных подключений, с использованием облачных технологий, чтобы удаленно можно было достучаться до сервера заказчика. Мы все это используем. Те два случая были, скорее исключением, когда из соображений безопасности заказчики не могли выводить программный код куда-то дальше своего офиса.

Борис Тарасулла: Если коротко, то планы довольно простые: мы всегда росли и хотим продолжать рост. Мы оставили ковидный год позади, видим, что есть оживление во многих сферах, в том числе на российском рынке. Поэтому мы хотим получать новых заказчиков и наращивать команду.

Кроме того, мы усиливаем работу с российскими клиентами, расширяем эту базу. Как я говорил, мы, в основном, работаем с иностранными компаниями. Локальные клиенты у нас тоже есть, но их не много. Теперь нам хотелось бы увеличить их количество.

В России мы наметили три зоны потенциальных клиентов, где мы уже начали вести переговоры: это телеком, медицина и ритейл. Надеюсь, что в ближайшее время у нас появятся новые контракты внутри России.

Это, конечно, не означает, что мы не хотим получать новых иностранных заказчиков и продолжения работы с уже существующими. Мы планируем расти и там, и тут.